Вы можете себе представить мир без жестокости? Я — нет. Жестокость делает мир чётче, контрастнее, и благодаря ей — видна доброта и милосердие. Доброта — какое-то размытое слово, есть в нём что-то беспринципное. Но именно она так ценится у людей. Добрый человек — это мудрый человек. А умные люди могут быть как жестофкими, так и добрыми, что интересно.
Вот меня обидели, например. А я думаю: вот как так можно, а? Какой же слепотой надо обладать, чтобы так. Но с другой стороны, эта жестокость извне меня формирует, выковывает из меня человека определённого, а не «ни рыба ни мясо». Я что-то решаю про себя, и к моему характеру добавляется ещё один штрих. Всё бы хорошо, да только вот до одного момента. Пока этот кто-то, который меня обидел, вновь не возникнет в моей жизни. Хорошо, если просто так. А если с претензией на милосердие и живейшее участие? Вот тогда муки-то начинаются, а? По идее, я же перестала быть «ни рыба ни мясо» благодаря ему. Перестала быть по-доброму тупой. А теперь мне надо простить, получается? Сломать себя и вернуться в исходное положение. В ту же самую точку, когда я ещё не была заражена жестокостью. Жестокость же пришла извне. Значит, я должна похерить весь свой жизненный опыт, перечеркнуть его ради сомнительного милосердия, которое может, и не полезно будет этому человеку? Ведь мне же когда-то пошла на пользу его жестокость. Прости я его и пожалей, он так ничего и не поймёт. И будет продолжать «ходить по трупам». Так может мне и надо выступить тем самым мечом обоюдоострым? Мечом возмездия? Чуть не сказала мечом Хаттори Хандзо.
Ведь у меня же был момент, когда я была уязвлена жестокостью. Равнодушием и полной слепотой, граничащей с дебильством. Ведь жестокость жестокости рознь. Иногда она исходит от умных людей, и это почти приятно. А когда от тупых... даже не обидно. Меня уязвили, в самый уязвимый момент. А я подумала — подумала и решила, что за это нужно особенно благодарить Бога. Ура, так сказать. Ибо, я стала к нему ближе скорбями. А чем ближе человек к Богу — тем он счастливее. Только окружение, конечно, становится всё уже.
И вот наступил момент, когда тот самый тупой и жестокий человек — приходит и рассчитывает на моё понимание. Он хочет, чтобы я его облагодетельствовала. Да, вот так, внаглую приходит и ждёт. Припоминать ему его же слова — мелко. Я сразу вид потеряю. А очень не хочется вид потерять. Ибо, он только сформировался, вид этот. Ничего не изрекать, никаких фраз — а просто отказать — это проявить жестокость. Я даже слышу уже эти слова про себя «Какая жестокая! Оо...!» Неужели я должна взять и обнулить всё, что меня поддерживало? И снова стать беспринципной, по принципу «ни рыба ни мясо»? Извините за тавталогию. Вот ужас-то где. А вмиг прощать тоже опасно. Этот же человек, ничего не поняв, снова сделает мне больно. И ты уже не расстроишься, и не будешь уязвима, ибо опыт не пропьёшь. Просто будет противно. Противно от самой себя. Надо было оставаться чёткой и по жестокому-контрастной. А вот эта вот непонятная добрая размытость...
Простить и проявить милосердие, доброту — значит поступить так, как учил Христос. Хотя, я вот сказала сейчас это, а подтвердить это словами из Евангелия не смогу. Собственно, этому ли Он учил? Может мы постоянно что-то путаем, а? Наверняка. От безграмотности все неприятности случаются, кстати. Во-первых, надо выяснить, а учил ли прощать Христос тех, кто так ничего и не понял? Может, им надо дать урок? Алаверды, так сказать.
И всё же, простить — поступить как учил Христос. Но ведь ко Христу я стала ближе благодаря той же самой людской жестокости! И даже благодарна. Может умнее будет не просто тупо простить, тем более если этого на душе нет. А как-то по-умному тоже стать орудием возмездия, уроком?
Источник: Вика, дневник